ПЕРВЫЙ ОПЫТ.

ПЕРВЫЙ ОПЫТ.

Было нас шестеро, и все готовы были стонать встречную-поперечную без сна и отдыха. Нас только удивляло, что вроде бы хотим, а приступить всерьез к этой теме никак не можем. В том была виновата отчасти и наша лень, которая родилась вперед матушки. Да и мы, по правде говоря, желторотые юнцы, не освоились еще с той радостью и свободой, что предоставили нам, в конце концов, наши родичи.

На реке ведь все мило: и чипсы, и пиво, и удочки, и мечты. Мы говорили о телках как бы мимоходом, бросая блесны с берега задумчивой речки или в омутке. А вот у костра, любуясь загорающимися в небе звездами, язык развязывался легко и непринужденно. Болтали мы без умолка, с упоением сластолюбца, вспоминая кого еще из голливудских кинодив мы бы утоптали сию же минуту.

Частенько недалеко от нас жгли костры помятые рыболовы.На вид им было не меньше тридцати пяти. Мы смотрели на них с некоторым сожалением: конечно же, ведь лучшие годы уже позади. Однако скоро мы убедились, что они даром время не тратят. Одного рыбака мы встретили у плесав окружении двух сисястых телок. У него был такой довольный вид, что мы, не сговариваясь, заторопились к палаткам, будто там нас уже заждались глянцевые красотки. Порыв этот был скорее невинный, нежели по-взрослому: у нас ведь не было никакого опыта, а стало быть, и ждать нас было некому. Мы дождались более удачливого рыбовода, и весь оставшийся вечер выпрашивали у него советы. Жора великодушно снабдил нас дельными наказами и даже присоветовал места. Оказывается, под нашим носом притаился Дом отдыха, а страждущих женских сердец там видимо-невидимо. Мы сладко заснули с надеждой двинуться туда на утренней зорьке.

Часто случается, что и хорошо продуманное дело рушится, как карточный домик. Но, как говорится, нет худа без добра.

Мы с опаской брели вдоль забора. Как вдруг перед нами возникла фигура сухонькой старушки с авоськами. Она по-молодецки свистнула, гаркнула, топнула, хлопнула и вмиг рядом с ней нарисовались ее подружки с кутулями. Судя по ихпрелестям и свежести, родились нимфетки еще в позапрошлом веке. Не сговариваясь, они выгребли провиант из сумок и, спустя четверть часа, поляна была накрыта, как в лучших забегаловках Лондона. Еще бы! На каждую по два брата.

Дальше я помню очень смутно. Помню, как мне вливали в глотку какое-то пойло с самодельной наклейкой, пихали в рот жеваный зеленый лук, густо посыпанный солью, снова подносили, и снова пихали, хихикали, щипали, гоготали. Через каких-то полчаса мне было не так уж и жутко,а вскоре и вовсе захорошело. Сквозь затуманенный взор красота вековых нимф не вызывала более тошнотворный спазм в желудке и безумное желание двинуть кого-нибудь в челюсть. Я глупо улыбнулся, вспоминая рассказ весельчака Жоры о ненасытности санаторских див, в мыслях пожелал ему доброго здравия и долгих лет жизни, и рухнул наземь под ликующее улюлюканье великовозрастныхраспутниц.